Рождественская звезда!
С этими рождественскими стихами Бродского нас , когда - то познакомил наш "домашний философ" и друг Сашка Бодяй. Мы тогда были совсем зеленые и не знали о трагедии Христа, ни о том как празднуется рождество, какие традиции и что оно вообще обозначает. Все, все, все узнали мы где - то в году 86-87. А до этого были пионерами и комсомолками, которым запрещалось бывать в церкви , а родители и не настаивали.
Так и выросли.
Сегодня католические христиане празднуют Сочельник, так сказать, до первой звезды ни-ни, но мы ж русские, а тут гости завалили, а тут подарков на работе надарили, что еле-еле унесла домой. Вот и пошумели немного, но каждый год в канун Рождества я, обязательно, читаю уже много лет подряд это стихотвотение Иосифа Бродскогo. Раньше оно было переписано у меня от руки и я каждый год ломала голову в поисках - в какую папку я его засунула? А теперь жизнь распрекрасная - Интернет!
С Рождеством вас, дорогие друзья! И с верой в чудеса!
В Рождество все немного волхвы.
В продовольственных слякоть и давка.
Из-за банки кофейной халвы
Производит осаду прилавка
грудой свертков навьюченный люд:
каждый сам себе царь и верблюд.
Сетки, сумки, авоськи, кульки,
шапки, галстуки, сбитые набок.
Запах водки, хвои и трески,
мандаринов, корицы и яблок.
Хаос лиц, и не видно тропы
в Вифлеем из-за снежной крупы.
И разносчики скромных даров
в транспорт прыгают,
ломятся в двери,
исчезают в провалах дворов,
даже зная, что пусто в пещере:
ни животных, ни яслей,
ни Той, над Которою - нимб золотой.
Пустота. Но при мысли о ней
видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы Ирод, что чем он сильней,
тем верней, неизбежнее чудо.
Постоянство такого родства -
основной механизм Рождества.
Тои празднуют нынче везде,
что Его приближенье,
сдвигая все столы.
Не потребность в звезде пусть еще,
но уж воля благая в человеках видна издали,
и костры пастухи разожгли.
Валит снег; не дымят, но трубят трубы кровель.
Все лица, как пятна.
Ирод пьет.
Бабы прячут ребят.
Кто грядет - никому непонятно:
мы не знаем примет,
и сердца могут вдруг не признать пришлеца.
Но, когда на дверном сквозняке
из тумана ночного густого
возникает фигура в платке,
и Младенца, и Духа Святого
ощущаешь в себе без стыда;
смотришь в небо и видишь - звезда.
Иосиф Бродский. 1971.
Так и выросли.
Сегодня католические христиане празднуют Сочельник, так сказать, до первой звезды ни-ни, но мы ж русские, а тут гости завалили, а тут подарков на работе надарили, что еле-еле унесла домой. Вот и пошумели немного, но каждый год в канун Рождества я, обязательно, читаю уже много лет подряд это стихотвотение Иосифа Бродскогo. Раньше оно было переписано у меня от руки и я каждый год ломала голову в поисках - в какую папку я его засунула? А теперь жизнь распрекрасная - Интернет!
С Рождеством вас, дорогие друзья! И с верой в чудеса!
В Рождество все немного волхвы.
В продовольственных слякоть и давка.
Из-за банки кофейной халвы
Производит осаду прилавка
грудой свертков навьюченный люд:
каждый сам себе царь и верблюд.
Сетки, сумки, авоськи, кульки,
шапки, галстуки, сбитые набок.
Запах водки, хвои и трески,
мандаринов, корицы и яблок.
Хаос лиц, и не видно тропы
в Вифлеем из-за снежной крупы.
И разносчики скромных даров
в транспорт прыгают,
ломятся в двери,
исчезают в провалах дворов,
даже зная, что пусто в пещере:
ни животных, ни яслей,
ни Той, над Которою - нимб золотой.
Пустота. Но при мысли о ней
видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы Ирод, что чем он сильней,
тем верней, неизбежнее чудо.
Постоянство такого родства -
основной механизм Рождества.
Тои празднуют нынче везде,
что Его приближенье,
сдвигая все столы.
Не потребность в звезде пусть еще,
но уж воля благая в человеках видна издали,
и костры пастухи разожгли.
Валит снег; не дымят, но трубят трубы кровель.
Все лица, как пятна.
Ирод пьет.
Бабы прячут ребят.
Кто грядет - никому непонятно:
мы не знаем примет,
и сердца могут вдруг не признать пришлеца.
Но, когда на дверном сквозняке
из тумана ночного густого
возникает фигура в платке,
и Младенца, и Духа Святого
ощущаешь в себе без стыда;
смотришь в небо и видишь - звезда.
Иосиф Бродский. 1971.
Комментарии